Долгожданное принятие Совбезом ООН резолюции о ликвидации химического оружия в Сирии, помимо политического, имеет и чисто техническое значение. Что представляет собой сирийский химический арсенал? Газета ВЗГЛЯД попыталась разобраться, откуда у Асада химическое оружие, какое именно, сколько его, где оно расположено и легко ли будет его уничтожить.
В западных СМИ тема химического оружия (ХО) Сирии и раньше периодически была популярна, а сейчас и подавно. Рассказывают страшные истории о несметных, как алмазы в каменных пещерах, химических арсеналах, о средствах доставки. А от чего же реально отказывается Сирия?
Долгое время Сирия официально отрицала наличие у нее арсеналов ХО, кивая на Израиль – пусть сначала тот свои ядерные и химические арсеналы рассекретит. К слову сказать, Израиль, в первых рядах, еще в 1993 году, подписавший Конвенцию о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожении (КЗХО), тут же заявил, что ратифицирует ее сразу же, как это сделает Сирия.
Интересно, как теперь, после присоединении Сирии к КЗХО, поступят израильтяне – сдержат обещание или же придумают что-нибудь еще? Можно, например, как обычно, сослаться на угрозу Ирана (который ратифицировал Конвенцию 15 лет назад) или, скажем, КНДР.
А между тем, Служба внешней разведки РФ еще в 1993 году заявила, что Израиль обладает запасами ХО собственного изготовления, которое Израиль начал разрабатывать в середине 60-х годов – значительно раньше Сирии. Только вот собственного ли? Помня, какое «чудо» явили миру израильтяне, «создав» ядерное оружие практически без испытаний и якобы сделав его достаточно компактным для современных носителей – не верится в это. Впрочем, ответ напрашивается, как это удалось, помня, как израильская разведка «воровала» ядерные компоненты в США. Та же история, наверняка, была и с химоружием.
Но ни для кого в мире секретом не было, что Сирия имеет некоторый запас боевых отравляющих веществ (БОВ), располагает приличными мощностями по их производству и средств доставки. Сирия официально признала этот факт лишь в прошлом году. По оценкам, Сирия обладает от 1 до 3 тыс. тонн БОВ различных типов. Сам Башар Асад на днях в интервью одному из арабских изданий сказал, что Сирия имеет «более тысячи тонн». Учитывая, что Сирия уже передала данные о своих арсеналах и местах их складирования в Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО), скорее всего, столько у Сирии его и имеется.
Много это или мало? В общем-то, немного. Самый большой арсенал ХО в мире был у СССР/РФ – он составлял на момент подписания и ратификации Россией КЗХО почти 40 тыс. тонн. На втором месте шли, естественно, США – 31 тыс. тонн. И даже сейчас эти арсеналы уничтожены не более, чем на 75%, то есть имеющийся арсенал неуничтоженного ХО России на порядок больше сирийского.
Химарсенал «мирной» Индии составлял более тысячи тонн. А вот Ирак, которым усиленно пугали весь мир американцы, как выяснилось после войны 2003 года, имел всего 24 тонны ХО и еще 1000 тонн веществ-прекурсоров (компонентов, из которых изготавливаются собственно БОВ). То есть арсенал Сирии явно поддерживался ею на уровне минимальной достаточности.
Учитывая имеющиеся мощности по производству ХО в несколько сот тонн ежегодно – совершенно очевидно, что Сирия могла давно иметь арсенал в 5 или 10 тыс. т, если бы захотела. Но против Израиля, по их мнению, больше и не нужно – арсенал им нужен был только как средство сдерживания против оружия массового поражения этой страны. Правда, сирийцы, судя по всему, старались регулярно обновлять арсеналы, заменяя устаревшие ОВ новыми, технологии производства которых становились им доступны со временем. А вот сверхдержавы копили даже устаревшие БОВ, множа общие запасы. Хотя, скорее тут надо говорить о том, что не хотели тратить деньги на утилизацию, да и пригодилось бы и старое химоружие в массовой мировой бойне.
Сирийская химическая военная программа появилась на свет где-то в конце 60-х годов. Видимо, тогда сирийская разведка уже подозревала, что в Израиле существуют свои программы в области ОМП. Но резкая активизация работ в этой области произошла в 70-х годах под воздействием нескольких факторов. В частности, осмысления того факта, что несмотря на удачное начало «Войны Судного Дня» 1973 года, приличную подготовку войск (намного лучше, чем перед предыдущей войной 1967 года) и высочайшую интенсивность боевых действий, утопить израильтян в море не удалось. Частично причиной тому послужили невнятные действия армии Египта на втором этапе боевых действий, уже во время войны, по сути, начавшего свой путь к сепаратному миру в Кэмп-Дэвиде. Отпадение Египта от общего фронта также заставило Сирию искать способ усиления своих позиций. Также сведения об израильских успехах в создании своих ОМП также подстегнули сирийцев.
На первом этапе помощь им оказывал не Советский Союз и его союзники. Это были западные страны, с удовольствием продававшие Дамаску оборудование и компоненты для создания ХО, не задумываясь над шитыми белыми нитками объяснениями, что все это нужно, скажем, для фармацевтики или бытовой химии, или производства инсектицидов или пестицидов. Среди этих стран в первых рядах была Франция, ныне больше всех гневно потрясающая сильно тронутой ржавчиной шпагой в направлении Сирии. Правда, с почтительного расстояния.
Конечно, химическое оружие и правда может выпускаться на оборудовании том же, что и инсектициды или пестициды (зарин и был создан как пестицид), но в данном случае продавцы вполне понимали, что и для чего продают. Более того, продавали химические компоненты вплоть до недавнего времени. И только позже, как говорят, сирийцам в этой области стали оказывать помощь специалисты из Организации Варшавского Договора. И то, официально – только в области химической защиты. В 90-х годах сирийцы активно сотрудничали с оставшимися из-за тотального безденежья после распада Союза отставными специалистами в области ХО в России и других странах СНГ. Также активно шло сотрудничество в этой области с КНДР, в частности, по средствам доставки.
Ныне химический арсенал БОВ сирийской армии состоит из запасов иприта, зарина и сильнейших из серийных нервно-паралитических газов – V-газов, а конкретно – VX и VR (советского аналога VX). Иприт, будучи одним из наиболее старых БОВ кожно-нарывного действия, тем не менее, долго сохранял свое место в арсеналах ведущих держав. У сирийцев примерно 300 тонн иприта. Самый «пожилой» из нервно-паралитических БОВ, зарин, также имеет свою нишу, потому что он нестоек, особенно в местном теплом климате, где его срок «жизни» – всего несколько часов. Ну а V-газы – это вершина химарсенала любой державы времен «холодной войны», VX и VR на порядки токсичнее того же зарина, намного более стойки и удобны в применении. Производилось все это на пяти заводах, расположенных в Хомсе, Латакии, Пальмире, Хаме и Аль-Сафире.
Причем большая часть сирийского зарина и V-газов, как выяснилось после рассекречивания запасов – в бинарном исполнении. Бинарная химическая система – это когда на складах или сразу в средствах доставки отдельно хранятся два безопасных для людей компонента. Причем при хранении непосредственно в оружии может быть так, что один из компонентов, наиболее инертный – хранится в своей полости в боеприпасе, а второй – находится на складе и заливается или засыпается перед установкой боевой части или боеприпаса на носитель. Смешение их происходит перед применением или в процессе полета к цели, образуя зарин или V-газ. В бинарном исполнении с хранением химоружия проблем становится намного меньше – не столь опасны утечки или взрывы на складах. Да и воровство боеприпаса с одним компонентом в отсутствие второго ничего не даст террористам. И утилизация таких компонентов гораздо проще и безопаснее. На фоне столь современного арсенала выглядят смешно попытки обвинить сирийскую армию в применении химоружия, предъявляя следы какого-то явно полукустарного зарина.
Любое ОМП требует средств доставки, иначе это не оружие, а опасная только для себя же вещь. Арсенал средств доставки ХО в сирийской армии достаточно обширен. Это в первую очередь химические БЧ на тактических, оперативно-тактических баллистических ракетах (БР) и ракетах средней и меньшей дальности. Сирия обладает внушительным арсеналом БР – как советскими «Эльбрус» (дальность 300 км), «Луна-М» (70 км), «Точка-У» (120 км), так и северокорейскими «Токса» (копия «Точки-У» с увеличенной дальностью), «Хвасон-6» и «Нодонг-1» (развитие «Эльбруса» с увеличенной до 700-1000 км дальностью) и иранскими системами «Шахаб-2», «Зельзаль-3», «Фатх-110» и другими. Как минимум часть этих ракет способна нести химические БЧ. Например, все советские БР имели такую возможность, но в Сирию подобные варианты оснащения не поставлялись. Но не исключено, что сирийцы создали их сами.
#{weapon}Что до северокорейских ракет, то химические БЧ там также имеются, и эта технология могла быть передана Пхеньяном. Также вероятно наличие химических БЧ для некоторых реактивных систем залпового огня, состоящих на вооружении сирийских сухопутных войск. Советские системы с подобными ракетами не поставлялись, но создать свои химические БЧ на основе дымовых БЧ – достаточно просто. Химический арсенал Сирии также включает в себя химические авиабомбы и артиллерийские снаряды.
В настоящий момент, по официальным сирийским данным, химические боеприпасы, БОВ и их компоненты хранятся на 45 объектах. Количество явно превышает разумные пределы – ведь каждый объект требует немалой охраны. Возможно, его рассредоточили так сильно именно в последнее время, опасаясь ударов крылатыми ракетами со стороны США. В любом случае, каждый такой объект требует пары рот, а то и батальона для охраны. Представьте себе сами численность войск, которые не держат границу с Израилем или Турцией, не воюют с бандформированиями, не обороняют районы – они просто охраняют то, чего нельзя применить. Понятно, что сирийцам этот «чемодан без ручки» в современных условиях явно надоел.
Современные БОВ, казалось бы, должны быть очень эффективны. Среднесмертельная (приводящая к смерти половины испытуемых) концентрация того же VX при вдыхании составляет всего-то 0,0001 миллиграммов вещества на литр воздуха в минуту. При попадании на кожу – 100 микрограммов на килограмм веса жертвы вполне достаточно. Первые симптомы наступают уже через 1-2 минуты при дыхательном или пероральном попадании яда в организм, или же через десятки минут или час-два при накожном. Сначала резко, как у наркомана, сужаются зрачки, появляется заложенность носа и тяжесть дыхания. Затем – пото- и слюноотделение, развивается тошнота, нарушаются базовые функции организма (контроль над мочевым пузырем и кишечником), судороги и потом наступает смерть. Разумеется, это если не использовать антидот.
Применение БОВ оказывает серьезное психологическое воздействие на солдат или население противника. Да и потери неподготовленного к удару населения при атаке V-газами могут быть выше, чем даже чем при использовании тактических ядерных боеприпасов. Только при одном, однако, условии, которое и позволило ведущим державам отказаться от него – все это справедливо при внезапном применении. То есть даже при атаке на города, где население долго, различными мерами подготовки к будущей войне, обрабатывалось в нужном плане и снабжено защитными средствами – эффективность снижается. Да и такие меры, как своевременное химическое оповещение средствами ГОиЧС страны, наряду с рассредоточением части населения – резко снижают возможные потери.
Защитные средства – это не усиленно недавно продававшиеся лихими торговцами населению в Израиле на волне паники противогазы гражданского типа и даже респираторы. Это не защитные меры, а простой гешефт на паникующих дураках, у нас в свое время на волне различных «радиоактивных» слухов легковерные люди усиленно скупали йод и пили его – это из этой же серии. Сама идея продажи противогазов в предвоенной обстановке напоминает еврейский же анекдот про Деда Мороза, продающего детям подарки. Противогазы положено выдавать. Причем не только противогазы, но и защитную одежду, противохимические пакеты и т.п. И обучать этим пользоваться. В любом случае, химическое оружие, по сути, эффективно только против гражданского населения.
Военные изначально хорошо обучаются пользованию средствами защиты и снабжены ими. Конечно, никто не ходит в противогазах и ОЗК, да и не носит их с собой, но в случае химической опасности – носить будут. И средства химической разведки в относительно нормальной армии налажены. Кроме того, большая часть военной техники оснащена средствами создания избыточного давления, герметизации и фильтровентиляционными установками.
Конечно, при внезапном применении потери будут, и значительные – но только в этом случае. Дальше применение ХО становится малоэффективным. Всех этих проблем нет у ядерного оружия, которое, как ОМП, намного эффективнее и проще в использовании. Правда, намного дороже и не всем доступно.
У Сирии ядерного оружия нет, но на сегодняшний день ее ХО уже нельзя назвать эффективным средством сдерживания. Оно применимо лишь в случае широкомасштабной агрессии против страны, а против такой агрессии, которая уже 2 года идет против САР – бессильно и является лишь камнем на шее. Взамен сирийцам желательно иметь гарантии безопасности от своего российского союзника или же группы государств. Получили ли они их? У Сирии и России есть договор 1980 года, дающий право на подобные действия.
В опубликованном на днях ливанской газетой «Аль-Ахбар» (издании движения «Хизбалла») интервью с Башаром Асадом прямо говорится, что подобные гарантии от России у Сирии есть, также как и то, что Москва, якобы, обещала поставить Дамаску оружие, «которое ослепит Израиль». Правда, через сутки пресс-служба сирийской президентской администрации заявила, что «ряд утверждений, опубликованных в интервью, не соответствуют действительности». То ли «акулы пера» «Хизбаллы» выдали желаемое за действительное. То ли сирийцы таким образом провели «контролируемый вброс» информации в нужные уши. Скорее, правда, первое, чем второе.
В любом случае, действия России, в том числе и концентрация военных кораблей в регионе, наглядно показывают весомую военно-политическую и военно-техническую поддержку союзника.
Также хорошей заменой ХО могут стать поставки высокоточного оружия Дамаску, способного, при грамотном применении, вызвать у противника проблемы не хуже, чем при применении химического оружия. Речь может идти о таких системах, как ОТРК «Искандер-Э», контейнерные системы оружия «Калибр-КЭ» (Club-K) с крылатыми ракетами 3М14Э и других. Неизвестно, будет ли подобное оружие поставлено в дополнение к уже имеющимся современным противокорабельным ракетам «Яхонт» и авиационным дальнобойным средствам поражения типа Х-31 и др.
Что же касается утилизации сирийских арсеналов ХО, то именно их современность и то, что большая их часть находится в бинарном исполнении, сильно облегчает задачу. Сначала было много разговоров о том, что РФ вполне может взять на себя задачу уничтожения большой части сирийских запасов, вывезя их на свою территорию. И, вроде бы, наши официальные лица не сильно отрицали такую возможность. Теперь же мы заявляем, что наше законодательство нам этого не позволяет, и утилизировать, раз уж большая часть нервно-паралитического арсенала (зарина и V-газов) находится в бинарном исполнении – лучше на месте. Только для этого все равно понадобится оборудование, которое надо привезти и смонтировать.
Понадобятся специалисты из войск радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) и промышленности. И потребуется солидный контингент войск для охраны и обороны баз хранения, переданных сирийцами под контроль ООН и ОЗХО. По подсчетам, речь идет примерно о 10-15 тысяч «штыков». Причем не легковооруженных, а со всем штатным вооружением и боевой техникой – в стране идет война. Причем этот контингент останется в стране минимум на год. Россия, а также страны ОДКБ готовы участвовать в операции, как и Китай. И явно войск этих стран в общей группировке «голубых касок» может оказаться большинство. Таким образом, у сирийской армии появляется минимум год на то, чтобы спокойно добить бандформирования в городах, выбросив остатки в пустыню и сельскую местность, и переведя войну в вялотекущую фазу типа той, что была в Чечне первые несколько лет после окончания второй кампании.
Возникает, правда, вопрос – что будет с химическим оружием бандформирований? Весь этот самодельный зарин, иприт, а также краденый со станций очистки воды хлор – они что, сдадут это все войскам ООН? Или обратно – турецким и прочим специалистам, научившим безграмотных пастухов изготавливать химоружие? Или просто передавшим его им. А что будет с самодельными ракетами с химическими БЧ? Теми, что эксперты ООН «не смогли» однозначно отнести на счет бандформирований, увидев на корпусе надпись на кириллице. Хотя найти надписи кириллицей можно в общественном туалете почти любой страны, но это не значит, что там хранится химическое оружие производства России. Ведь простого взгляда на эти изделия видно, что на самом деле они получены кустарной сваркой в «автосервисе у Махмуда» под Алеппо из старых двигателей, найденных на брошенном складе, древних неуправляемых ракет, кислородных баллонов, самодельных стабилизаторов, при помощи кривых рук Махмуда и криков «Аллагу Акбар!» собравшихся «бойцов оппозиции».
Что, бандиты соберут все это – и пойдут сдавать? Скорее, стоит ожидать, что они это все продолжат применять, причем, возможно, и по «голубым каскам». И вот что с ними тогда делать – это уже вопрос иной. Ясно, что не жать руку и не гладить по головке. (russia.ru/Химия Украины. СНГ, мира)