О развитии нефтехимической отрасли, западных контрагентах и перспективных технологиях рассказал президент компании «САНОРС» Игорь Соглаев.
– Как бы вы охарактеризовали современное состояние российской нефтехимии? Насколько санкции затронули нефтехимическую отрасль?
– В 1990-х годах и в начале нулевых Россия переходила с советских на западные технологии. У нас уровень инвестиций в целом в химию, в нефтехимию за последние 30-40 лет значительно отставал от того, как дела шли в мире, а наши коллеги из крупных зарубежных корпораций активно развивались. Поэтому в нефтепереработке и нефтехимии были приняты решения ликвидировать этот разрыв, приобретая технологии в более развитых странах. Вместе с этим пришла определенная проблема. Многие западные технологии основаны, помимо технологических решений, на применении подходящих только к этой технологии катализаторов. Соответственно, при передаче технологий лицензиары никогда не отдают катализаторы. Контракт с лицензиаром подразумевает, что все следующие 15-20 лет, пока будет эксплуатироваться завод, катализаторы приобретаются именно у него. Но на сегодняшний день влияние западных санкций на нефтехимическую отрасль практически равно нулю. Наши европейские партнеры, такие как Tecknip, BASF и Linde, заинтересованы в продолжении сотрудничества, понимая, как важно проникновение их технологий на российский рынок и насколько конкурентная здесь среда. У нас колоссальные запасы нефтехимического сырья и огромный рынок с низкой долей потребления нефтехимических продуктов. И если по стоимости труда мы сравнялись, то энергетическое обеспечение и налоговый режим, который действует в стране, рисуют огромные перспективы по развитию нефтехимии. Поставщики технологий понимают, что смещение производств из Европы будет происходить, скорее всего, в сторону России.
– Но импортозамещение все равно нужно?
– У нас собственное производство катализаторов, опыт разработки и внедрения промышленного производства различных его типов. Сегодня многие продукты органического синтеза мы экспортируем, в том числе в Евросоюз, Турцию, Индию и Китай. Но вопрос импортозамещения в нефтехимии стал злободневным гораздо раньше, чем появились новые внешнеполитические риски. И это также влияет на обороноспособность страны. По целому ряду полимеров технологии отсутствовали еще с советских времен, по ним велась только научная работа. Например, в стране нет производства полиуретанов. А это самый на сегодняшний день перспективный полимер. Сегодня мы его импортируем практически на 100%.
– Насколько актуальна в современных условиях действующая стратегия развития нефтехимической промышленности? Не придется ли ее переписывать?
– В какой-то степени да. Последнее совещание по нефтехимии прошло в Тобольске 15 октября 2013 г. под руководством Владимира Путина. И уже тогда ставилась задача изменить некоторые параметры стратегии развития нефтехимии. Для дальнейшего развития отрасли, во-первых, важно иметь предсказуемые с точки зрения изменений налоговые правила, потому что это позволяет заниматься долгосрочным инвестированием. Но, наверное, наиболее важно участие государства в финансировании нефтехимии через институты развития и предоставление целевых субсидий и гарантий. Мы понимаем, что следующие 5-6 лет основным инвестором будет государство. Особенно при реализации крупных проектов, таких как создание Восточной нефтехимической компании на Дальнем Востоке НК “Роснефть”, наших проектов развития в Самарской области, где «САНОРС» намерен построить химический комплекс мирового класса. Это все крупные проекты, где десятки миллиардов долларов требуются для их полной реализации. Второй важный момент – стимулирование конечных рынков потребления. И здесь на эту тему тоже даны поручения президента России, есть распоряжение председателя правительства, ряд министерских отраслевых указаний на то, чтобы изменить СНиПы и прочие стандарты всех видов гражданского, оборонного, дорожного и жилищного строительства без исключения, чтобы увеличить применение здесь полимеров. Строительство является основным драйвером во всем мире по применению продуктов нефтехимии. Из-за устаревших норм в этой области в России на душу населения потребление нефтехимических продуктов очень мало. Второй драйвер – автомобильная промышленность. Необходима доработка закона по локализации производства на территории РФ, чтобы не просто автокомпоненты производились в России, но и сырье для их производства. Сегодня в значительной степени это сырье завозится из-за границы. И локализация производится следующим образом. Ставятся литьевые машины, они работают на привозном сырье, полученные детали засчитываются как сделанные в России. Вот этот пробел в законодательстве необходимо ликвидировать. Но здесь надо идти параллельно с ходом строительства новых мощностей и наладкой промышленного выпуска полимеров тех марок, которые требуются и одобрены автопроизводителями. В этом направлении нужна коррекция и в части развития нефтегазохимии, и в уточнении стратегии Минпрома по развитию нефтехимических производств.
– Приведет ли это к росту экспорта?
– Сейчас российская доля в мировом рынке полиэтилена составляет десятые доли процента. И когда мы построим все проекты, которые запланировали, то полипропилен и полиэтилен в значительной степени будут экспортироваться. Но все равно в мировой торговле Россия будет занимать 1-3% мирового рынка. Что позволяет с уверенностью говорить, что эти продукты найдут сбыт. Еще момент. Если сегодня мы начинаем строительство, заводы построим через 5 лет. Соответственно, мы должны понимать будущую конфигурацию рынка, где сейчас основной упор делается на сополимеры и пластики с уникальными физико-химическими свойствами. Основные различия между ними определяются присадками и дополнениями, которые добавляются в сополимеры и каучуки, что дает им требуемые конечным потребителем свойства. И в этой части России, как и с катализаторами, нужно развивать собственную науку. В этом смысле государство также могло бы подставить плечо. Поэтому мы должны безотлагательно реализовать проекты по переносу в Россию высоких химических технологий, это окно возможностей еще не закрылось. Я думаю, что оно не закроется в ближайшие 2 года. (Rcc/Химия Украины и мира)