Курс на декарбонизацию открывает возможности для наращивания сотрудничества двух стран в водородной энергетике и производстве “голубого” аммиака. Несмотря на отсутствие в Японии существенных энергоресурсов, до 2011 г. страна самостоятельно обеспечивала более 20% внутреннего энергопотребления.
Катастрофа на АЭС “Фукусима-1” десять лет назад резко увеличила зависимость страны от импорта. Так, согласно данным японского Агентства природных ресурсов и энергии, в 2011 г. самообеспеченность Японии энергоресурсами сократилась до 11,6%. Этот показатель падал вплоть до 2014 г. (6,4%), после чего начался постепенный рост в основном за счет развития возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и постепенного восстановления атомной энергетики. В 2018 г. собственные ресурсы Японии увеличились до 11,8% потребления.
По данным японского Министерства экономики, торговли и промышленности за 2020 г., доля ВИЭ в энергобалансе Японии составляет около 20%, сжиженного природного газа (СПГ) – 37%, доля угля – 26%, остальное приходится на атом, ГЭС и жидкие углеводороды. Россия, в частности, обеспечивала в 2020 г. чуть менее 7% потребностей Японии в газе и порядка 10-11% спроса на уголь. Общий российско-японский товарооборот в 2020 г. составил, по данным Федеральной таможенной службы России, $16,17 млрд., при этом на экспорт РФ в Японию пришлось более $9 млрд. Из них $6,24 млрд. (69%) составил экспорт минерального топлива.
Без углеродного следа. До аварии Япония намеревалась к 2050 г. довести долю атомной энергетики до 50%. В апреле 2021 г. специализированная рабочая группа Еврокомиссии, например, включила атом в официальный реестр экологически чистых способов производства энергии. И сегодня атомная энергетика Японии переживает своеобразный ренессанс, хоть это и вызывает протесты экологов и общественности. В конце июня был пущен третий энергоблок АЭС “Михама”, который не работал десять лет.
В конце апреля 2021 г. премьер-министр страны Есихидэ Суга сообщил о намерении правительства создать международный финансовый центр для привлечения инвестиций до $27,7 трлн. в декарбонизацию экономики. Также Суга заявил о планах сократить выбросы парниковых газов в стране на 46% к 2030 г. (от уровня 2013 г.). Ранее речь шла о 26%. Согласно проекту, представленному в июле японским Минэкономторгпромом, к 2030 г. доля “чистой” энергии в энергобалансе страны должна вырасти до 36-38% (ранее речь шла о 22-24%). Также проект подразумевает рост доли атомной энергетики до 20-22%. Остальное придется на ископаемые энергоносители.
“Чистые” углеводороды. Масштабное развертывание солнечных панелей и ветряков в Японии невозможно из-за нехватки свободных территорий, отмечает глава Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Константин Симонов: “Ветропарки, например, можно было бы разместить на шельфе, но этому будет мешать сейсмическая активность региона”. Поэтому основную роль в энергоснабжении страны будут играть углеводороды, в первую очередь – сжиженный природный газ, который считается наиболее “чистым” энергоносителем среди углеводородов, говорит Константин Симонов.
В 2020 г. Япония, по данным ФНЭБа, закупила 102 млрд. куб. м СПГ при 105 млрд. куб. м общего потребления газа. Страна остается крупнейшим импортером СПГ в мире. Но в 2021 г., по оценке ФНЭБа, уступит лидерство в закупках Китаю. Россия является четвертым по величине поставщиком СПГ в Японию, в 2020 г. были поставлены 8,5 млрд. куб. м (больше, чем из США). Однако РФ уступает в объемах поставки Малайзии, Катару и крупнейшему поставщику в Японию Австралии, у которой, например, в 2020 г. страна закупила 40 млрд. куб. м газа.
При этом, говорится в материалах Агентства природных ресурсов и энергетики Японии, энергетическая стратегия предполагает диверсификацию источников поставок СПГ: государство готово поощрять участие японского бизнеса в проектах освоения российских месторождений в Арктике. Японские компании уже активно участвуют в добыче СПГ в России – например, Mitsui и Mitsubishi имеют доли 25% и 20% соответственно в СПГ-проекте “Газпрома” “Сахалин-2”. Консорциум в составе японских Mitsui и JOGMEC приобрел 10% в “Арктик СПГ-2” “НОВАТЭКа”. Японские банки также предоставляли внешнее финансирование для этого проекта.
Константин Симонов полагает, что Япония захочет войти и в следующий проект “НОВАТЭКа” – “Арктик СПГ-1” – при условии, что “Арктик СПГ-2” своевременно выйдет на проектные мощности и покажет экономическую эффективность. “С этим проблем быть не должно, учитывая уровень господдержки”, – говорит глава ФНЭБа. На конец первого квартала 2021 г. готовность “Арктик СПГ-2” оценивалась в 39%, готовность первой линии – в 53%.
Энергоемкое топливо. Энергетическая стратегия Японии предусматривает также дальнейшее использование аммиака и водорода в целях сокращения выбросов. Иркутская нефтяная компания (ИНК) в альянсе с японскими JOGMEC, Toyo Engineering Corporation и Itochu, например, готовится к разработке второго этапа технико-экономического обоснования совместного проекта по производству аммиака из метана. Аммиак начнет поставляться из Восточной Сибири в Японию, при этом СО2, выделяющийся при производстве, будет улавливаться и закачиваться в пласт для повышения нефтеотдачи. “Голубой” аммиак считается одним из возможных видов топлива будущего, поскольку при его использовании не выделяется парниковых газов, отмечала ИНК в своем пресс-релизе.
“Сейчас, когда все большую роль играет “зеленая” повестка, Япония намерена стать водородным хабом”, – отмечает эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой ЮНЕСКО, гендиректор компании “КарбонЛаб” Михаил Юлкин. Для летней Олимпиады в Японии, например, построили Олимпийскую деревню на 11 тыс. человек, где отопление, горячую воду и электроэнергию обеспечивают водородные топливные элементы.
Глава Центра компетенций НТИ “Новые и мобильные источники энергии” при Институте проблем химической физики РАН Юрий Добровольский отмечает, что в начале 2000-х годов Россия помогала японским компаниям осваивать направление водородных топливных элементов. Сотрудничество с этими компаниями уже налажено: в частности, хорошие связи сложились с Nissan.
Территориальные преимущества. При этом сам водород Япония, вероятно, долгое время будет импортировать. А Россия как близкий сосед с огромными (и дешевыми по меркам мирового рынка) энергоресурсами может стать поставщиком водорода и ряда собственных технологий, отмечает Юрий Добровольский. По его словам, в России уже есть компании, которые заинтересованы в подобном партнерстве. В первую очередь это “Росатом”, включившийся в развитие на Сахалине водородного транспорта, а также “НОВАТЭК” и другие нефтегазовые компании, занимающиеся СПГ и имеющие выход к морю. Кроме того, Сахалин к 2025 г. должен стать первым в РФ углеродно нейтральным регионом, напоминает Михаил Юлкин. И японские технологии, такие как “энергопассивный дом”, могут, по его словам, помочь в повышении энергоэффективности региона. На Сахалине, по словам Михаила Юлкина, при участии японских инвесторов (получающих благоприятный налоговый режим в регионе) могут быть построены ВИЭ-мощности, дающие “зеленую” энергию. При ее использовании на Сахалине может производиться “зеленый” водород, который затем будет направляться в Японию. (Rcc/Химия Украины и мира)