Аналитический центр при правительстве предпринял первую в России попытку анализа возможных последствий международных усилий в борьбе с загрязнением природы одноразовыми изделиями из пластика для нефтегазового сектора страны. Основываясь на прогнозах МЭА и BP, а также отраслевой стратегии правительства до 2030 г., эксперты центра выявили возможность “серьезного повышения давления” на нефтехимические предприятия РФ на внешних рынках, а также снижения спроса на российскую нефть, сопоставимого с нынешними ограничениями в рамках соглашения ОПЕК+.
Отдельная глава июльского энергетического бюллетеня Аналитического центра (АЦ) при правительстве посвящена оценке рисков для российской нефтяной отрасли, которые несет международная кампания против загрязнения природной среды отходами в виде одноразовых пластиковых изделий. Основой для оценок стали прошлогодний доклад МЭА “Будущее нефтехимии”, глобальный энергопрогноз BP 2019 г. и правительственный план развития газо- и нефтехимии до 2030 г.
В МЭА прогнозируют, что продукция нефтехимии обеспечит около 30% спроса на нефть до 2030 г. и около 50% до 2050 г., а потребность в продукции газохимии увеличит спрос на газ на 50 млрд. куб. м к 2030 г., что обеспечит 6-7% прироста мирового спроса. Базовый сценарий прогноза BP предполагает заметный рост использования нефти как сырья для нефтехимии – на 7 млн. баррелей в сутки (б/с) с 2017 г. по 2040 г. Это произойдет на фоне ужесточения регулирования пластиков (например, двукратного повышения доли их повторного использования), которое снизит потенциальное потребление на 3 млн. б/с к 2040 г. У МЭА рост потребления нефти для нефтехимии достигнет 7 млн. б/с лишь к 2050 г., а к 2030 г. составит только 3,2 млн. б/с. И у МЭА, и у ВР есть более жесткие сценарии регулирования отрасли производства одноразовых пластиковых изделий. Это, в частности, их полный запрет к 2040 г., что снизит потребление нефти по сравнению с базовым сценарием на 2 млн. б/с в 2030 г. и максимум на 6 млн. б/с к 2040 г.
В АЦ отмечают “существенную и растущую роль” нефтегазохимии в России, но предлагают не переоценивать ее масштабы. По оценкам экспертов, с 2010 г. требовалось всего 5,5% добываемой в стране нефти и 10,5% попутного нефтяного газа (ПНГ), чтобы обеспечить отрасль сырьем – нафтой и сжиженными углеводородными газами: “Поскольку производство ПНГ составляет в последние годы лишь 12-13% от общей газодобычи в стране, динамика нефтегазохимии влияет на газовую отрасль в значительно меньшей степени, чем на нефтяную отрасль”. И хотя официальный план развития отрасли предполагает рост производства полиэтилена в 5,6 раза, а полипропилена в 2,4 раза к 2030 г. по сравнению с 2017 г. при росте внутреннего спроса вдвое, темпы роста нефтехимии будут зависеть от реализации десятков крупных инвестпроектов, перспективы некоторых из которых (проект “Роснефти” на Дальнем Востоке и “Газпрома” на Ямале) неопределенны, отмечают в АЦ.
Там также указывают, что ужесточение наднационального регулирования производства и обращения пластиков (которое пока остается декларативным) к 2030 г. может сократить потребность в нефти для этих целей в пределах 2 млн. б/с, или на 2% мирового потребления нефти относительно базовых сценариев BP и МЭА. “Это соответствует потере около 20% глобального потребления нефтехимической продукции, что станет фактором серьезного повышения давления на российские предприятия на внешних рынках”,- заключают в АЦ, ожидая “проблемы для крупных производственных проектов”. Для нефтедобывающих компаний ужесточение регулирования эксперты не видят столь же болезненным: “В глобальном масштабе это эквивалентно действующим ограничениям поставок в рамках соглашения ОПЕК+, только возникновение этого эффекта будет постепенным и придется на тот период, когда рост российской добычи и без того будет маловероятным”. (kommersant.ru/Химия Украины и мира)